«Если он ударит — я поцелую его руку!» — восклицает героиня Агаты Кристи. Тогда модно было, чтобы женщина влюблялась в байронического персонажа, который «разрушает все, что любит». А она, конечно, способна понять его души прекрасные мучения и быть с ним доброй, и все терпеть, ведь «любовь не делает счастливым».

Модно было увлечься мужчиной-мучителем, и чтобы он сломал тебе жизнь, и чтобы вытирал об тебя ноги, а ты будешь радоваться тем редким мгновениям, когда он кормит тебя сахаром с руки и называет «милой Анечкой», даже если это и не твое имя.

Наверное, в понимании женщины начала-середины ХХ века такие страсти и страдания были метафорой секса, сублимацией запретных чувств. Женщина любила беззаветно, до эмоциональных оргазмов — и чем больше унижений, тем жарче полыхало чувство.

В наши дни страдания вроде бы вышли из моды, но…

Но не перевелись еще женщины-жертвы, женщины-страдалицы, которым чем хуже, тем лучше. Чем больше сил они отдадут какому-нибудь ничтожеству, тем ярче живут.

Одна сидит в соболиной шубе, с младенцем на руках во французском лагере для беженцев. Идти некуда: возлюбленный живет в приюте для таких же, как она. Они не виделись ни разу — только в Интернете. И он говорит: «А ты приезжай! Навсегда!» Ребенок и шуба — от другого. Из другой жизни. От красивого, настоящего, с замком на берегу реки. Все в той же Франции. Но к нему она не поехала. Гордо отказалась — мол, сама воспитаю, не нужна мне виза жены, не нужны мне ваши антиквариаты.

До рождения ребенка у нее была отличная работа в Москве, и мужчины прекрасные, и с этим, который подарил соболей, тоже все было красиво: выходные в Ницце, Рождество в Женеве.

Но едва она забеременела, как бросила работу, все бросила, спряталась в квартире на Малой Грузинской, которую теперь продает, чтобы жить во Франции с Единственным, у которого нет доходов, кроме пособия, и нет жилья, кроме общежития.

Другая уехала в Израиль и два года выхаживала там Его и, конечно, Его Маму. Не то чтобы они были сильно больны: мама просто капризничала, а Он уверял, что все так плохо, что и диагноза не существует. Она продала драгоценности, машину, она бегала в супермаркет и аптеку, она убирала, держала за руку. Секса, разумеется, не было. А потом она уехала в Петербург, чтобы продать дачу, доставшуюся в наследство от бабушки, а он пишет:

«Не приезжай, у меня теперь другая».

Но она, ясное дело, приехала — и отдала вырученные за дачу деньги, и долго плакала, а он даже не пригласил ее у себя остановиться.

А ведь глядя со стороны и не скажешь!

Веселые девушки, жаркие. Веселятся, хохочут — пока милого нет рядом. И весьма практичные: торгуются, как звери, из случайных мужчин выкручивают все, что хотят. Но если у них Любовь, то непременно жертвенная, чтобы все отдать. Такой им нужен мужчина, чтобы совсем ничего взамен — только боль и презрение.

История одной моей знакомой

Вот у одной знакомой был хороший датский муж — добрый, симпатичный, нежный. Мучилась она с ним семь лет, жила в отдельном доме, училась, отдыхала в Италии. Не выдержала, бедняжка, развелась. Датского гражданства еще нет. И кого ей полюбить, как не московского наркомана, который живет в сквоте и ворует у девочек из сумочек мелочь?

Наркомана даже в страну не пустили, визу отклеили, поэтому она помчалась к нему — класть на счет деньги, сэкономленные на пособии и алиментах, замуж выходить, чтобы все официально. В Москве пришлось задержаться: любимого то побьют, то у него передозировка. Она — счастлива.

«Не пугайся, он мне нос сломал», — говорит подруга, у которой, правда, нос еще слегка не в форме.

За секунды в моей голове вся история: переезд к родителям на дачу, чтобы подальше от него, полиция, суд, наказать урода.

«Да это уже не в первый раз, я тебе не говорила», — отмахивается подруга.

Ей так нравится. Скандалы, драки, боль, ненависть, любовь. Любимый же страдает. У него нервы оголенные. Мир жесток. А ей просто хочется быть рядом. Утешать и успокаивать. Она даже не запуганная, она не жертва. Она, если честно, сама может не то что нос сломать, но и руки с ногами. Но вот это ее жизнь, ее выбор. Надрыв, отчаяние, муки. Он бьет — она целует руки.

Им не нравится формула про любовь и счастье. Им неприятно, когда к ним хорошо относятся, заботятся, балуют. Это все скучно. Как бы не по-настоящему. Любви без страдания не существует, любовь — она, вообще, только в трагедиях, все иное — лишь декорации.

Знакомой изменяет муж…

Конечно, не всех это беспокоит, есть люди, которых ревность не мучает. Но знакомая всякий раз страдает. При этом ходит на те же вечеринки, куда и любовницы мужа, и общается с ними. Каждым мгновением она упивается, и даже бывает добра: мол, красивая, говорит, женщина, умная, понимаю его. Муж знает, что она знает, и открыто с любовницами флиртует, приходит под утро, гладит жену по голове. А она думает: «Он мой». Какой-то декаданс, но вот люди так живут. Живут, чтобы страдать. Может, они любить не умеют.

«Рожден для горя, в счастье не нуждаюсь» — такую я видела однажды татуировку в 90-х.

Наверное, они просто не могут взять в толк — как это, когда все просто, когда не на что жаловаться, некого удивлять своими трагедиями. Когда твою любовь не проверяют все время на прочность.

Одной приятельнице муж все изменял и изменял, она не замечала, и тогда он однажды как бы забыл отправить любовницу домой. Жена немедленно стала с ним разводиться, а он ужасно удивился. Он думал, будет интересно: скандал, слезы, страдания, — а она, убогая мещанка, просто переехала к подруге и наняла адвокатов. Он ползал на коленях: мол, люблю я тебя, что ты за человек такой… Но веселья не получилось. Хотя он старался как мог: и под окном орал, и цветы присылал, и к подругам напрашивался рыдать взахлеб. Он похудел, почернел, он делал свою драму, несмотря на преступное равнодушие со стороны бывшей.

Понятно, что каждый живет как умеет. И если человек хочет корчиться на раскаленных углях — да пожалуйста. Затруднение лишь в том, что такие трагические личности далеко не всегда безошибочно выбирают себе подобных. Иногда они пытаются использовать обычных людей. Притворяются, заманивают, вызывают сочувствие.  Вот даже все эти страдалицы — они же не просто страдают сами по себе. Они всякий раз пытаются тебя напугать, шокировать, вызвать ужас и жалость. Ты — их массовка. Ну, или герой второго плана. Без твоих ушей и вытаращенных глаз им неинтересно.

Наверное, мы все немного участники чужой игры, но все же не очень приятно обнаруживать себя использованным, да еще и так глупо.

Пусть я буду занудой-обывателем, но мне нравятся веселые счастливые люди, которым не нужно подпрыгивать на гвоздях, чтобы ощущать себя живыми. Такие люди, которые красиво влюбляются и легко расстаются, у которых остаются лишь сладостные воспоминания о прошлых отношениях, которым для счастья нужны только приятные вещи и события — и которым они умеют наслаждаться совершенно без малейшего желания быть наказанными за то, что им было хорошо, и за то, что дальше будет еще лучше.

Поделитесь этой статьей с друзьями!

из snob.ru