Работа судебно-медицинского эксперта традиционно входит в список самых нежеланных занятий во всем мире, а представления о ней у многих складываются на основе бородатых баек и киношных стереотипов. Мы мало знаем об этой специальности, потому что в принципе боимся думать о смерти. А зря, ведь она, как ни парадоксально звучит, часть жизни.

Мы попросили рассказать о своей профессии судмедэксперта с 30-летним стажем. Алексей Купрюшин 20 лет был заведующим областным судебно-медицинским моргом. Сейчас он совмещает работу судмедэксперта и патологоанатома, а также занимается негосударственной судебно-медицинской экспертизой. С недавних пор Алексей начал вести блог, где называет свою работу «живой и интересной». И мы не можем с ним не согласиться.

О выборе профессии

• Главная причина, почему я стал судмедэкспертом, — исследовательский интерес. Он как наркотик. Без него скучно жить. В чем интерес? Никто, кроме тебя, не знает, как устроен конкретный человек. Что там за внешним видом, за кожей и костями? Это знаешь только ты. Часто только ты понимаешь, почему человек умер.
• Иногда экспертами становятся те, кто не смог бы работать другим врачом. Я, например, никогда не смог бы стать хирургом. Вмешиваться в живое естество для меня недопустимо. Максимум, что я могу сделать с живым человеком, — это укол.
• Судмедэкспертов и патологоанатомов часто путают, но это не одно и то же. Патологическая анатомия и судебно-медицинская экспертиза — разные специальности. Но у них много общего. Общий объект исследования — труп. Общая техника вскрытия. Различия только в деталях. Много общих задач. Цели — разные. У патанатомов — это содействие лечебно-диагностическому процессу. У судебников — содействие правосудию.
• Санитаров в морг бывает найти очень сложно. Придет человек, поработает месяц — не выдерживает и уходит, несмотря на стабильную и, в общем, неплохую зарплату. Однажды целый месяц санитара не могли найти. Жена (она патологоанатом) ехала как-то в такси, разговорилась с водителем. Видимо, так интересно рассказывала о работе, что он захотел прийти попробовать. Медицинского образования санитарам морга не требуется, они на месте обучение проходят. Таксист пришел и остался. До сих пор работает.

О трудовых буднях

• Примерно 300–400 тел в год вскрывает один судмедэксперт в городе-миллионнике. Бывает, что и 500. Это очень много: рекомендованная норма — всего 100, но так получается только у районных СМЭ. Это очень плохо. Идет вал, за которым некогда думать, развиваться. Судмедэкспертов не хватает, студенты-медики не рвутся работать в морге.
• Судебно-медицинский эксперт больше времени проводит в кабинете, чем в секционном зале. Исследование трупа — это не единственный и даже не самый полный способ получения информации. В моей практике были случаи, когда исследование длилось несколько часов, а его анализ и формулирование выводов — несколько дней.
• Хорошее обоняние дает судмедэксперту некоторые преимущества, когда нужно установить, каким ядом отравился человек. Во время исследования можно почувствовать разные запахи. При отравлении нашатырным спиртом — запах карболовой кислоты и аммиака, дихлорэтаном — прелых сухих грибов, синильной кислотой или нитробензолом — горького миндаля, амиловым спиртом — запах сивушного масла, бутиловым спиртом — фруктов, хлорофосом или карбофосом — чеснока.

• В моем первом морге много лет работала санитарка Анна Носова. Я застал ее уже старушкой. Всегда в платке и валенках, с крючковатым носом, огромными кистями, она напоминала мне Бабу-ягу. Мы, молодые эксперты, часто звали ее понюхать труп. Она подносила свой «баба-яговый» нос к телу и тихим хрипловатым голосом отчетливо и торжественно произносила: «ацетон» или «техническая жидкость».
• Довольно часто в морг приходят бабки-экстрасенсы и просят дать воду, которой омывали тела. Им надо — не то порчу наводить, не то приворот. Санитары им из-под крана наливают — жалко, что ли? Также пользуются спросом веревки с шеи висельников, белье, личные вещи покойников.
• Когда в 90-х привозили бандитов, к моргу являлись их коллеги, угрожали, пытались забрать тело силой. У братков считалось, что вскрытие — это не по понятиям. Бывало, что приходилось вызывать ОМОН и оцеплять морг.
• Иногда наша работа может быть смертельно опасной. Никогда не знаешь, с чем можешь столкнуться при исследовании. Бывали случаи, и немало, когда эксперты, санитары и лаборанты заражались туберкулезом. А также чумой, холерой, сибирской язвой — но это уже не в наших широтах.
• В провинции судмедэксперт с 10-летним стажем получает около 50 тыс. рублей. В Москве — бывает и 100 тысяч, но и работать нужно еще больше.

О смертях, которых могло бы не быть

• Я считаю, что начиная со старших классов в школах нужно преподавать основы здоровья человека. Люди к годам 15–20 должны знать, когда они здоровы, а когда нет. Если появились симптомы, которых раньше никогда не было, или что-то болит и не проходит, нужно идти ко врачу. Ни в коем случае не надо терпеть и надеяться, что пройдет само. Конечно, если не хотите, чтобы потом говорили: «Какой сильный человек! Как болел, но никому не сказал!»
• Чаще всего невидимым «мягким» убийцей является повышенное артериальное давление. Какой дурак будет в молодом возрасте его мерить? На что я возразил бы так: «Дураки его не мерят!» Побаливает голова — пьем таблетку от боли. А может, и не пьем. Боль-то не сильная. И так — несколько лет. За эти годы теряется эластичность стенки артерий, в том числе и головного мозга. И очередное повышение давления приводит к разрыву. Результат — внутримозговое кровоизлияние и смерть.
• Однажды я исследовал труп студентки. Она умерла, стоя у окна. За две недели до печального события девушка на ногах перенесла респираторно-вирусную инфекцию. Болезнь прошла. Осталось легкое недомогание, легкая одышка и покалывание в грудной клетке. Все это ее несильно беспокоило, и она к врачу не обращалась. Оказалось, что напрасно. Миокардит (воспаление сердечной мышцы) явился осложнением ОРВИ.

• При работе с любым источником повышенной опасности, например с электрическим током, нужно всегда соблюдать технику безопасности. Люди обычно очень легкомысленно подходят к этому вопросу.
• Если случился пожар, не ищите деньги, драгоценности и документы — их заработаете, купите и восстановите. Спасайтесь сами и спасайте других. Для образования ожога нужно лишь мгновение. Также при пожаре быстро выделяется угарный газ. Его бывает так много, что, сделав несколько вдохов, человек теряет сознание и умирает, а потом уже обгорает.
• Водоем и алкоголь — опасное сочетание. Очень много утоплений случается в состоянии алкогольного опьянения. Здесь может сыграть роль очень быстрое переохлаждение. Расширенные сосуды кожи резко сокращаются. Сердце должно протолкнуть повышенное количество крови, и оно не справляется. Человек теряет сознание. На земле он через какое-то время мог бы очнуться, а в воде легкие быстро заполняются жидкостью и человек умирает.
• Несколько раз мне приходилось исследовать трупы водителей, погибших в городе от столкновения с препятствием на небольшой скорости — около 40 км/ч. Смерть наступала мгновенно от разрыва сердца. В момент удара оно было максимально наполнено кровью. Эта фаза работы сердца называется диастолой. Из-за гидродинамического удара кровь разрывала сердце. Если бы ремень был пристегнут, удар был бы меньшей силы. Сломались бы несколько ребер — от этого не умирают.
• На большой скорости чувство защищенности железными деталями автомобиля является мнимым. При ударе кабина деформируется, как картонная коробка, если на нее наступить ногой. Поэтому, когда едешь с запредельной скоростью, правильно представлять себе, что кузов сделан из картона.
• Во время драки люди часто бьют друг друга по голове. Серьезных последствий, кроме синяков на лице, обычно не бывает. Но я-то работаю в морге и вижу только смертельные случаи. Любой человек, ударивший другого по голове, не думал, что от его удара в мозге могут появиться кровоизлияния и отек. Скорее всего, не хотел этого. А если бы остановился и подумал? Не ударил бы. Один человек остался бы жив, другой — был бы на свободе!
• У А. П. Чехова в рассказе «Скорая помощь» утопленника, подававшего признаки жизни, закачали и зарастирали насмерть. Но когда это было? В те времена люди не изучали ОБЖ, не смотрели медицинские передачи по телевизору, не читали брошюр по оказанию первой помощи. Сейчас все это есть, а еще — интернет и YouTube. Но кто умеет правильно делать непрямой массаж сердца? Чтобы вернуть человека к жизни, а не добить его.

О профдеформации

• Первое время, когда я только начал работать судмедэкспертом, я не мог отделаться от привычки представлять, что внутри у других людей. Еду в автобусе, вижу красивую девушку — и думаю, как выглядят ее внутренние органы. Через некоторое время прошло.
• Мы с женой познакомились в морге. В тот день в городе случилась страшная авария на трассе, и я работал в авральном режиме. Она была врачом и должна была присутствовать на вскрытии своей пациентки. Так мы и познакомились. Наш первый Новый год отмечали в морге — у меня было дежурство. Потом жена стала патологоанатомом, и, конечно, дома мы часто говорим о любимой работе.
• Лежу на спине, смотрю на небо с перистыми облаками. Думаю, что-то они мне напоминают. Вспомнил: если разрезать стенку сердца вдоль, параллельно передней или задней поверхности, так будет выглядеть след после инфаркта миокарда. Только вместо голубого неба по краям белесоватого участка может быть видна красно-коричневая сердечная мышца. Постинфарктный кардиосклероз называется.

О стереотипах

• Ходит много баек об оживающих в морге покойниках, но я встречал только два таких случая. Оба раза это была алкогольная кома. Алкоголиков поместили в холодильник, где позже они очнулись, а потом, протрезвев, сами ушли из морга.
• Это неправда, что мы холодные циники. Мы не большие и не меньшие циники, чем все остальные врачи.
• Смерти от старости нет! Есть смерть старого человека от болезни.
• Не раз приходилось слышать мнение, что наша работа по сравнению с работой хирургов не такая ответственная и напряженная: какую бы ошибку ты ни допустил — человеку уже не навредишь. Этому конкретному человеку — нет, но можешь навредить другому. Могут посадить невиновного или не посадить виновного. От моей работы часто зависят судьбы многих людей.
• Раньше алкоголизм считался профессиональным заболеванием судебно-медицинских экспертов. Не знаю про раньше. Я же намного чаще встречал экспертов-неалкоголиков, чем алкоголиков. Как и в обычной жизни, неалкашей больше, чем алкашей.

• Наверное, слышали байку о том, что сотрудникам морга случалось обедать на секционном столе. Это не имеет ничего общего с действительностью, хотя он и чище обеденного. Его после исследования тщательно моют, в том числе с дезраствором. Но я не знаю ни экспертов, ни санитаров, которые бы стали за ним есть. Вот дожевывать пищу мне иногда приходилось в секционной. Это когда во время приема пищи меня эксперты просили подойти для консультации. В морге отмечаются праздники, поют, танцуют, даже занимаются сексом. Но только не в секционной.

Надеемся, что теперь вы не считаете работу судмедэксперта скучной и мрачной. Мы благодарны Алексею Купрюшину за то, что позволил взглянуть на профессию его глазами и желаем ему успехов в этом нелегком, но очень нужном и интересном деле.

О каких еще необычных профессиях вам хотелось бы узнать из первых уст?