В том, что касается благотворительности, имя Лиды Мониавы можно сказать знаковое. Она создала первый детский хоспис на территории нашей страны — «Дом с маяком», где помогают тем, кого нельзя вылечить, но кому можно облегчить боль. А весной, во время карантина Лида забрала из психоневрологического интерната мальчика Колю, чтобы уберечь его от заражения короновирусом. Спустя короткое время женщина стала его опекуном. Вот здесь и начались неприятности…

Дело в том, что Лида не просто забрала из интерната ребенка, который не ходит, не говорит, страдает эпилептическими припадками и развит примерно на возраст 1 год. Она организовала мальчику совсем другую жизнь, чем была у него в интернате. Если говорить кратко, эту жизнь можно описать словом инклюзия.

Коля с помощью Лиды оказался включенным в различные социальные процессы. Например, мальчик «пошел» в обычную, а не коррекционную школу. «Обзавелся» серьгой в ухе. Побывал на концерте и даже летал на вертолете (такое развлечение предложили детям хосписа, и Лида не отказалась, взяв Колю с собой). «Посещал рестораны», и так далее. Обо всем этом Лида рассказывает в своем фейсбуке, на который подписаны десятки тысяч людей. Думаю, для Лиды это очевидный и работающий способ привлечь внимание к проблемам инвалидов, ведь каждая публикация о судьбе мальчика бурлит как восхищающимися, так и несогласными комментариями. Лида же продолжает подбрасывать дровишек в огонь, и продвигать ту самую доступную среду с пандусами, подъемниками, возможностью находиться в общественном месте с инвалидом, и т.д.

Жизнь с Лидой явно пошла Коле на пользу. Он набрал вес, у него появились более разнообразные способы выражать эмоциональные реакции, и т.д. Однако, как я уже говорила, неприятности не заставили себя ждать.

В органы опеки поступило обращение от адвоката Сталины Гуревич. Насколько я поняла, женщина считает, что благотворительница производит действия, вредные для своего подопечного. Что данному конкретному инвалиду противопоказаны все эти стробоскопы и вертолеты, которые он все равно не сможет оценить так, как это делаем мы. И более того, все эти перфомансы могут быть для него еще и смертельно опасны из-за эпилептических припадков. Так это или нет – как раз и выясняли органы опеки, приехавшие к Лиде Мониаве и Коле с проверкой.

Собственно, нарушений никаких не нашли. Но в публичном пространстве очень четко были сформированы следующие позиции.

Позиция Лиды Мониавы, мне кажется, вполне понятна. Она, как может, борется за доступную среду для всех

. И напоминает каждому, что несчастье может случиться с каждым (и это правда, даже если посмотреть на пациентов ее хосписа, иногда подавиться яблочком достаточно для того, чтобы утратить все навыки самообслуживания), что есть жизненные циклы человека, во время некоторых из которых (старость или болезнь), он становится беспомощен.

Лида считает, что инвалиды, в том числе и ментальные, имеют право на обучение в обычных школах и что таким образом дети получают возможность сформировать свое отношение к людям с особенностями, а не пугаться этой стороны жизни. И так далее. Я тут, наверное, поясню, что программа у Коли, конечно же не общая, и с ним рядом находится тьютор – его няня. Ну, для тех, кто вообразил его на обычной математике.

Процитирую, пожалуй, позицию Сталины.

«Требовать абсолютно равных прав – это значит требовать абсолютно равных обязанностей. Вы хотели бы, чтобы инвалиды сами оплачивали свои медицинские страховки, сами платили налоги, перестали бы получать пенсию и обязаны были бы работать, чтобы выжить? Чтобы они, как и остальные граждане не имели бы льгот? Я бы не хотела

Или идея Лиды, чтобы возможности у всех были равные, а обязанности нет? Но подобное невозможно, так как, во-первых, нарушает баланс справедливости, и скорее вызовет возмущение, чем поддержку и отвратит граждан от помощи, поскольку на их плечи и так ляжет дополнительная финансовая нагрузка, а во-вторых чревато разрушением экономической модели государства.

Безусловно, в нашей стране помощь людям с ограниченными возможностями недостаточна, это очевидно любому, но кидаться в крайности, требуя повсеместного обустройства туалетов, и подобного – нельзя.

Давайте посчитаем, примерно конечно. Лида требует во всех без исключения ресторанах и кафе переоборудовать туалеты. Сколько это вложений? Расширение проемов, установка специального оборудования, поручней, раковин… Сколько людей на колясках посетят ресторан в год? Чтобы не уйти в убыток, за чей счет ресторан возместит расходы? Правильно, средний чек вырастет для постоянных посетителей.

Лида требует в каждом поезде сделать вагоны для людей с ограниченными возможностями. Сколько раз в год такие люди ездят на поезде? Будет ли этот вагон заполнен каждый рейс? Нет. Он будет ездить порожняком. При этом затраты на оборудование каждого вагона будут колоссальными. Каким образом будут возмещены эти затраты? Правильно, поднятием цен на билеты.

Ну и самое страшное лично для меня, что для достижения этих великих утопических идей Лида использует тяжелого ментально не сохранного ребенка, при этом прямо заявляя, что Колю, собственно, никто не спрашивает, что он там хочет, поэтому Лида будет делать не так, как комфортно и безопасно Коле, а так, как хочется ей».

Я понимаю, что сторонники есть и у той, и у другой позиции. Иначе в фейсбуке (да и на других порталах) не разразились бы такие баталии. Я понимаю тех людей, которые не хотели бы, чтобы инклюзия ментальных инвалидов производилась за их счет. Но с другой стороны, для меня слишком жесткой и какой-то циничной кажется позиция права = обязанности. Ведь никто не застрахован от шальной машины на пешеходном переходе, от нападения отморозков в подворотне, от этого злосчастного яблочка, в конце концов.

В этой общественной дискуссии на чьей вы стороне?morena-morana.livejournal.com