Мак Рейнольдс. «Кто первый?»

Как позднее определили компьютеры, все это началось в доме Марвина и Феб Селлерсов, живших в доме 4011 по Камино де Пальмас, город Таксон, штат Аризона.

Майской пятницей в половине восьмого вечера Марв Селлерс сидел за столом в своем псевдоранчо с двумя спальнями, за которое они выплачивали вот уже пять лет, и подсчитывал свои доходы и расходы. Ему потребовалось добрых два часа, чтобы прийти к потрясшему мир заключению.

Он посадил карандашом отметину на кончик носа и поморщился.

— Знаешь, Феб, — сказал он, — ничего другого не остается. Никак не выходит.

— О чем ты, Марв? — поинтересовалась Феб, разогревавшая три обеда сразу.

— Придется вернуть новый морозильник. Кстати, черт меня подери, чем тебе все-таки не угодил старый?

— Старый?

Она призадумалась, но особо не расстроилась. Честно говоря, семье Селлерсов не очень-то и нужен был морозильник. Морозильной камеры в холодильнике было вполне достаточно, потому что питались они в основном уже готовой и замороженной или консервированной едой.

— Видишь ли, Марв, старый морозильник был у нас уже почти четыре года. Новые модели во многом усовершенствованы. Их все время рекламируют — по стереовизору и вообще везде. А поменяв старый на новый, мы получили большую возвратную скидку.

— За старый еще даже не было выплачено, — угрюмо возразил Марв. — А что это за новые усовершенствования?

— Ну, старый был белого цвета. Сейчас ни у кого нет белых морозильников. Это не модно.

— Все равно, — сказал Марв, — придется отослать его обратно в магазин. Мы просто не в состоянии выплатить все рассрочки, если сложить их вместе, — за дом, за машину, за мебель, за плавательный бассейн и за путешествие в отпуске — помнишь? «Летите на ракете сейчас, а платите потом».

— Магазину это не понравится.

— Тогда им придется с этим смириться.

Под конец их разговора заявился старый Сэм.

— Помню, когда я был мальчишкой, — сказал он, — у нас был ледник. А лед для него развозил в фургоне один мужик. А мы, мальчишки, все лямзили из фургона кусочки льда — пососать. Нам тогда некогда было скучать. А сейчас дети сидят и пялятся в ящик.

— Угу, — буркнул Марв.

Гарри зашел к Джиму Уиверсу.

— Босс, — сказал он, — мне только что позвонил Марв Селлерс. Сказал, что не может больше выплачивать за морозильник, который купил несколько недель назад.

Джим Уиверс метнул в своего единственного клерка сердитый взгляд. Гарри пожал плечами.

— Я тут ни при чем.

Уиверс задумался, потом мрачно оглядел магазин.

— Быть может, удастся снова продать его под видом нового, — сказал он наконец. — Слушай, позвони тому оптовику в Феникс и скажи, пусть отменят наш заказ на три новых морозильника. Мы и так ими забиты. Почти никакого сбыта.

— Хорошо, — сказал Гарри. — Но покупателям нравится видеть разнообразие. Зеленые, розовые, сиреневые, фиолетовые… чтобы можно было подобрать под цвет кухонной мебели.

— А это уж моя забота, — рявкнул Уиверс — Да, послушай, как продаются эти финтифлюшки?

— Какие финтифлюшки, мистер Уиверс?

— Миксеры для коктейлей с атомными моторчиками, электрические расчески и зубные щетки и эти… атомные чесалки для спины. В любом случае, они были заказаны в одной партии. Отошли их обратно.

Джим Уиверс круто развернулся и вошел в свой крошечный офис. Настроение у него было поганое.

Он посидел, немного поразмыслил, затем включил видеофон и набрал номер. Когда на экране появилась девушка, он попросил:

— Дайте мне Билла Уотерса.

Когда на экране появился Уотерс, Джим наполовину вызывающе, наполовину извиняющимся тоном сказал:

— Слушай, Билл, я собираюсь отложить заказ на «бьюик-кэйюз» на воздушной подушке.

Сперва Уотерс возражал и наконец сказал:

— У тебя трехмашинная семья, Джим. Тебе необходим этот «кэйюз».

— Перебьюсь пока что без него, — ответил Уиверс. — Может, загляну попозже посмотреть, что у тебя есть из подержанных моделей.

— Дело хозяйское, Джим. Заезжай, когда захочешь. Но я все же уверен, что тебе не следует отказываться от новой машины. Неужели ты не понимаешь, что у новых моделей под капотом почти тысяча лошадей?

— Пока, Билл, — сказал Уиверс и вздохнул.

— Ладно.

Билл Уотерс выключил видеофон и повернулся к секретарше.

— Вот дьявол, — буркнул он и поморщился.

— Простите? — отозвалась секретарша.

— Мисс Хардинг, напишите в Детройт и сообщите им о сокращении наших заказов. Да, до двух машин каждой марки в месяц. Напишите, что заказы будут опять увеличены, когда бизнес пойдет лучше.

— Боже, мистер Уотерс, и все это лишь из-за одного отказа? Год начался так хорошо.

Он мрачно взглянул на нее.

— Уж я-то умею чуять, когда ветер меняется. Наверняка в магазине Джима Уиверса дела весьма неважны. Следующими станут автомобили. Мне вовсе не хочется, чтобы наш склад был забит моделями полугодовой давности.

Он посидел, размышляя, потом снова включил видеофон и с расстроенным видом набрал номер.

— Фрэнк, — сказал он, когда экран засветился, — я подумал насчет того нового дома. Мне кажется, лучше будет сейчас это отложить.

Марв Селлерс вошел в дом с черного хода, как он всегда делал, возвращаясь с работы. Войдя в кухню, он с отвращением швырнул на стол шляпу.

— Что случилось? — поинтересовался старый Сэм, сидевший в любимом кресле-качалке.

— Где Феб?

— Еще не пришла с работы.

— Короче, меня только что уволили. Меня и восемь других парней.

— Из-за чего?

— А, у нас был заказ на постройку дома, да только тот мужик, что собирался его купить, передумал. Билл Уотерс из агентства «Бьюика». Должно быть, дела у него пошли неважно. Словом, эта качалка пока что еще моя. Да только вряд ли мы сможем свести концы с концами на сотню долларов пособия по безработице Марв с отвращением фыркнул. — Придется отослать обратно новую кушетку и кресло, которые недавно купила Феб.

— Твое счастье, — отозвался старик, — что старая мебель до сих пор лежит в гараже. Так, говоришь, бизнес ухудшается? Надо будет обсудить это завтра в парке с ребятами.

Марв открыл холодильник и достал пластиковую банку с пивом.

— Хорошо хоть у Феб есть работа, — буркнул он. — Черт знает, сколько времени пройдет, пока я найду другую работенку.

Пришла Феб, и он рассказал ей обо всем. Феб, как и обычно, осталась невозмутимой.

— Ничего страшного, — успокоила она его. — И чихнуть не успеешь, как найдешь новую работу. А пока придется поразмыслить, как жить дальше. Как говорится, затянем немного пояса.

Она грустно усмехнулась.

— И надо же было этому случиться как раз в тот вечер, когда я хотела попросить тебя сводить меня в ресторан Джун Перриуинкл. Кажется, лучше будет, если я приготовлю что-нибудь сама.

— Что ж, хоть какая-то польза, — буркнул Марв.

— Подумаешь, событие! — сказал им старый Сэм. — Когда я был мальчишкой, мы могли себе позволить лишь сосиски да гамбургеры. Нынче-то все лопают так, что аж раздуваются. Да еще кучу денег на это бухают. По мне хоть и дорого, да не всегда вкусно.

— Ладно, — сказала Феб, — теперь больше не будем объедаться. А мне придется начать что-нибудь выпекать самой.

— Я не стал бы вам советовать продавать сейчас ваши акции, миссис Перриуинкл, — серьезно произнес Норман Фоксбитер. — Рынок очень плох. На вашем месте я попридержал бы их, пока курс не выравняется и не начнет подниматься.

— Да, наверняка я бы так и сделала, мистер Фоксбитер, сказала Джун Перриуинкл, — но если говорить честно, то мне нужны деньги. Видите ли, сначала, когда я только открыла свой ресторан в пригороде Сентинел Парк, дела шли просто замечательно. Вы даже представить не сможете, насколько хорошо. Но вот сейчас…

Он кивнул.

— Для очень многих мелких заведений настали тяжелые времена. Первыми начинают страдать магазины подарков и антиквариата, маленькие лавочки, продающие поздравительные открытки к Рождеству и к дням рождения и им подобные. Так чем вы занимаетесь, миссис Перриуинкл?

— У меня маленький ресторанчик. Уверяю вас, всего шесть месяцев назад залы были бы, — она выдавила улыбку, — забиты под завязку, как у нас говорят.

Она протянула ему карточку.

— Вам с миссис Фоксбитер надо будет обязательно как-нибудь к нам заглянуть. У нас теперь совсем мало посетителей. А называется он «К Нам Скорее Загляни — Пальчики Оближешь».

Фоксбитер едва не вздрогнул, но сдержался.

— И все-таки я считаю, что вам не следует продавать акции. Вложить столько денег в подобное заведение, да еще в такие времена…

— Ну, довольно! Если хотите знать, мистер Фокс-битер, я поболе вашего разбираюсь в ресторанном бизнесе, потому что всю свою жизнь готовила у себя на кухне.

Оставшись один, Норман Фоксбитер долго сидел в своем кабинете, уставившись невидящим взглядом куда-то в угол. Потом он вздохнул и щелкнул клавишей конторского переговорника.

— Мортимер, ты не занят? — спросил он.

Услышав ответ, он поднялся и пошел в кабинет своего партнера.

Мортимер Фодер взглянул на него, когда он вошел.

— Садись, Норман. Вид у тебя что-то больно пришибленный.

Фоксбитер не стал тянуть кота за хвост.

— Мортимер, я пришел к выводу, что нам следует ликвидироваться.

— Ликвидироваться!

Молодой человек кивнул.

— А капитал перевести в Швейцарию и обратить в золото.

Мортимер Фодер взглянул на него с изумлением.

— Понимаешь, — затравленно произнес Фоксбитер, — вроде бы нет ничего такого, на что можно показать пальцем. Но мелочей множество. Иногда я предпочитаю положиться на интуицию.

Пожилой биржевой маклер и консультант по инвестициям медленно кивнул.

— Совершенно верно. Но все-таки даже так называемая интуиция обычно опирается на несколько твердых фактов.

Его партнер покачал головой.

— Боюсь, на этот раз факты вряд ли можно назвать твердыми. Недавно я говорил с Фрэнком Уэсли. Ну, ты знаешь, он планировал застроить новый район возле Вандерберг Виллидж. Так вот, он отказался от своих планов. На несколько домов у него были заказы, и от некоторых уже отказались — от одного или двух. Например, он собирался строить большой дом для Билла Уотерса из агентства «Бьюик». Как бы то ни было, но он отказался от всего проекта.

Мортимер Фодер нахмурился.

— С чего бы это Уотерс отказался от дома? Он так много о нем говорил, когда я его видел на вечеринке у Браунингов.

Молодой человек кивнул.

— Вот-вот, это и есть часть того, о чем я толкую. Сдается мне, что машины на воздушной подушке не очень-то хорошо продаются в этом году. — Он помолчал и добавил: — А ты не заметил, как много маленьких магазинов по всему городу сдается или продается?

Фодер пожевал губами.

— Говоришь, ликвидировать наше имущество и обратить его в швейцарское золото? — спросил он наконец — Боишься инфляции?

— И не только. Еще и резкого падения рынка, затем возможной дефляции золотого содержания доллара. Когда все кончится мы, разумеется, купим все обратно. Давай закрываться. Я вижу много признаков, что уже началось. Многие мелкие держатели акции теперь их продают. Им нужны деньги, чтобы не разорились их маленькие предприятия. А кое-кому уже и на повседневные расходы. В городе много безработных.

Старший партнер поморщился.

— Но ты же знаешь, Норман, я собираюсь на пенсию, а дело хочу передать тебе и молодому Брайанту.

Фоксбитер пожал плечами и медленно произнес:

— Разумеется, ты и сейчас волен это сделать, Мортимер. Я уверен, что справлюсь и сам.

Фодер покачал массивной головой.

— Нет. Придется очень многое предусмотреть. Потребуется внимательное руководство. Дай мне время все обдумать.

Норман Фоксбитер медленно поднялся.

— Я посоветовал бы тебе принять решение побыстрее, Мортимер. В такой игре нельзя опаздывать. Крах может наступить за одну ночь. Останется очень много тех, кто не решится вовремя спрыгнуть с поезда. И именно их ценные бумаги мы будем скупать за гроши, когда дым рассеется.

— Если он рассеется, — буркнул старик.

— Не понял.

— Да нет, ничего. Мы все обсудим с тобой и Брай-антом немного позднее, Норман.

— Хорошо, Мортимер.

Когда молодой партнер ушел, Фодер просидел за столом целый час, и лишь потом глубоко вздохнул и протянул руку к клавише коммуникатора.

— Миссис Бэллентайн, — сказал он, — соедините меня с верфью Сифорта в Уилмингтоне, штат Калифорния.

Несколько минут спустя он уже говорил человеку на экране:

— Я все понимаю и готов заплатить любую неустойку. Но тем не менее я должен совершенно твердо отказаться от постройки яхты.

Полчаса спустя, в Уилмингтоне, Питер Филдинг говорил своему мастеру:

— Ничего не могу поделать, Майк. Задули другие ветры. Придется прекратить строить все три. Раз уж мы потеряли заказ на яхту Фодера, я не могу рисковать и продолжать выполнять остальные спецзаказы.

— А как насчет той работенки для парня с киностудии? — угрюмо поинтересовался Майк.

— Сумма не настолько велика, мы просто не выживем. Придется продать верфь Гонзалесу и Мартинесу.

— Чтоб меня раздуло! — процедил Майк. — А я — то собирался себе домик купить. Старухе уже осточертело жить в квартирке два на четыре. Придется сказать агенту по недвижимости, что дельце не выгорит.

— Извини, Майк, — сказал Филдинг. — Трудно придется всем, пока не поступят новые заказы. Я сам собирался заиметь четырехместную реактивку Пайпе-ра, чтобы летать по выходным на рыбалку в Энсенаду. Мне тоже придется отказаться. Агент Пайпера просто озвереет, он уже заказал самолет.

— Скотт, — сказал президент, — как можно быстрее вызовите ко мне Уэйганда Денниса.

— Да, мистер президент.

Секретарь вышел, и вскоре в кабинете появился помощник президента по связям с прессой, как всегда выглядящий обманчиво ленивым и по внешности, и по поведению. Из угла его рта свисала трубка, сделанная из кукурузной кочерыжки, — деталь его внешности, широко известная в журналистских кругах.

— В чем дело, шеф? — спросил он.

— Садись, — сказал президент и продолжил раньше, чем собеседник успел опуститься в массивное кожаное кресло. — У тебя побольше времени, чем у меня, чтобы держать ухо поближе к грешной земле. Скажи мне, ради всего святого, что происходит в Кливленде? Что, фактически, происходит по всей стране?

— А почему именно в Кливленде? — осторожно поинтересовался Деннис.

Президент помахал листком бумаги.

— Мы только что получили срочный телефонный запрос о финансовой помощи, чтобы их суповые кухни могли продолжать работать. Что такое суповые кухни?

— Вообще-то, — сказал Деннис, доставая кисет с табаком, при нынешних обстоятельствах это не особо удачный термин. Он пришел из прошлого. А в Кливленде сейчас осуществляется программа бесплатного питания. Все нуждающиеся получают еду за счет города.

— Что, в Кливленде настолько плохо?

— Боюсь, что да, мистер президент. Даже эта программа им становится не по силам. Видите ли, она увязана с другими программами, выплатой пособий по безработице для некоторых служб доставки, концерну по автоперевозкам и другим, что переживают сейчас трудные времена. Поэтому людям не приходится стоять в очереди за супом, его развозят им по домам.

— Ну, так из-за чего же кризис?

Уэйганд Деннис набивал трубку.

— Очевидно, люди, получающие пособие, взбунтовались против получаемого питания. В наше время все заботятся о своем весе. Они ворвались в зал городского совета, требуя низкоуглеводной диеты с высоким содержанием белка. Ну, знаете, бифштексов, спаржи, артишоков, авокадо и тому подобного. Приближаются выборы, так что отцы города капитулировали.

На мгновение президент воспринял все по-своему.

— Что же, в этом есть смысл, — сказал он.

Деннис пожал плечами, отыскивая спички в нескольких карманах по очереди.

— Да, сэр. Но городская казна уже почти пуста, потому что поступление налогов и другие источники городских доходов резко сократились. Следовательно, они и обратились за помощью к федеральному правительству.

— Потрясающе! — фыркнул президент. — Неужели они не понимают, сколько денег требуется нам самим? Неужели до них не доходит, что мы освобождаем Мозамбик, содержим Финляндию и проводим полицейскую акцию в Антарктике?

Он схватил еще один отчет и махнул им перед носом пресс-агента.

— И это еще не все. Далеко не все. Что происходит — в Денвере? Им тоже потребовались деньги.

— У них кончились местные фонды для выплаты пособий, и безработные въехали в зал городского совета.

— Въехали? — взвыл президент.

— Да, сэр. В прежние времена люди, у которых были жалобы, обычно врывались в зал совета со всякими плакатиками. Сейчас они туда просто въехали.

— Ах, вот как…

Президент ненадолго замолк, его лицо исказилось, словно он мучительно размышлял.

Деннис удивился. От президентов уже с давних пор не ожидали особого ума. Нынешний имел, возможно, самый лучший образ в глазах общественности и был на стереовидении самой привлекательной личностью, поскольку обладал фотогеничностью и эйдетической памятью на имена всех тех, кому доводилось хотя бы раз пожать ему руку.

— Сынок, — сказал он наконец, — скажи мне, ради бога, что же происходит в стране?

Деннис разжег трубку, выдохнул клуб дыма и ответил:

— Это депрессия, мистер президент.

— Депрессия?

— Да, сэр.

— Что это такое?

Деннис щелкнул чубуком трубки по зубу.

— Это давняя история, сэр. Последние несколько дней я рылся в исторических архивах. Уточнял факты. Когда-то это называлось паникой или разорением, но со временем поняли, что подобная терминология не поможет исправить положение, и все стало называться депрессией. Но даже это слово продолжало иметь отрицательный подтекст, поэтому после одной из крупных депрессий, с 1929 по 1939 год, ее переименовали в спад. И наконец, кому-то пришло в голову обозвать ее перенастройкой. Но с 1939 года не было ни одной крупной неприятности. Для нас, разумеется.

— Но какова ее суть? Кстати, — добавил президент с неожиданным раздражением, — какой дрянью вы набиваете свою пыхтелку? Бурым углем?

Деннис с виноватым видом сунул трубку в карман.

— Ладно, сэр. Известен ли вам такой термин, как геометрическая прогрессия?

Во времена, когда в университете преподавали математику, президент активно участвовал в политической жизни студенческого городка, но у него была привычка никогда не признавать свое невежество по конкретным вопросам.

Деннис угадал ответ по выражению на лице президента и сказал:

— Геометрическая прогрессия — это когда вы считаете два четыре — шестнадцать, э-э… шестнадцать на шестнадцать будет… э-э… двести пятьдесят шесть. И так далее.

Начальство одарило его в ответ тупым взглядом.

Деннис поерзал в кресле.

— Так вот, сэр, депрессия — это когда все наоборот. Выражение на лице президента осталось прежним.

— Сэр, возьмите Лос-Анжелес, — с отчаянием произнес Деннис. — Он начинался как маленький городок. Некоторые люди приезжали сюда на отдых, потому что им нравилась погода. Они строили дома. У подрядчиков не было в достатке строительных рабочих, поэтому они повышали строителям зарплату и привлекали людей с востока, из других штатов. Тем тоже нравилось в городе, началось строительство новых домов и квартир, а также магазинов, чтобы обеспечить их потребности. Возник повышенный спрос на материалы, появились цементные и кирпичные фабрики, стало больше заправочных станций и газет. Всего стало больше Начался бум. Прибывало все больше людей, чтобы в нем поучаствовать. В город потекли деньги. Появились бары, ночные клубы, рестораны. Людям, заработавшим много денег, потребовались предметы роскоши. За дело принялись торговцы автомобилями, выросли престижные отели для приезжающих бизнесменов.

Зашевелились и относительно небогатые люди, способные вложить тысяч двадцать в собственное дело. Обычно они начинали заниматься тем, в чем мало разбирались. Бывший владелец ресторана заводил птицеферму. Бывший фермер открывал маленький ресторанчик, специализирующийся на китайской кухне, хотя сам владелец швед. Но пока они обзаводятся ресторанчиками, или птицефермами, или ездят в кинотеатры, короче, делают что угодно, они тем самым не дают угаснуть буму.

— Да, да, — отозвался президент.

Деннис машинально выудил из кармана трубку и направил чубук на шефа.

— Так вот, мистер президент, теперь вам, наверное, понятно, как все начинается. Разорение. Депрессия. Некоторые из частных лавочек разоряются. Пустые здания сдаются всем желающим. Строительные рабочие садятся на пособие и начинают меньше покупать. Их больше не увидишь в ресторанчиках, пивных и киношках Поэтому многие из подобных заведений закрываются или увольняют часть персонала, увеличивая число безработных. Люди перестают покупать новые машины. Местные торговые агентства или закрываются, или уменьшают оптовые закупки. Люди начинают уезжать из города и перебираться обратно на мелкие фермы, где они могут хоть что-то вырастить сами. Тем временем Детройт сокращает производство автомобилей, при этом уменьшается потребность в стали и всем прочем, что идет на их производство. Детройт увольняет примерно сотню тысяч работников, столько же добавляют стальные компании. У фермеров уменьшается спрос на их продукцию, и цены на нее падают. Фермеры, в свою очередь, тоже перестают покупать буквально все, от кухонных принадлежностей до одеколона.

— Хорошо, хорошо. Я представил картину. Это перевернутая пирамида.

Деннис вздрогнул, услышав его слова, но отозвался:

— Примерно так, шеф.

Лицо президента отразило задумчивость, что привело агента в восхищение. Наконец президент сказал:

— Но ведь это может стать таким ужасом! Оно повлияет на мое Передовое Общество, самое великое общество в истории.

— Да, именно так, сэр, — согласился Деннис, снова щелкнув трубкой по зубам. — И на все наши программы помощи. Будет очень трудно швырять столько денег за границу.

— Как же избавлялись от депрессии в прошлом? — жалобно поинтересовался президент.

Именно этого вопроса Деннис и опасался.

— Хороший вопрос, сэр. Рузвельт, наследный классик всех времен, перепробовал многое, и большинство его предложений отклонял Верховный Суд. Вроде «Акта о Национальном Оздоровлении», который большинство бизнесменов вскоре переименовали в «Рузвельт Снова — Никогда». Затем он попытался поднять цены, пристреливая свиней на Среднем Западе и обливая керосином картошку в штате Мэн. А молодых правонарушителей он собирал в рабочие бригады и платил им за то, что они бродили по лесам, якобы сажая деревья, и так далее. Затем он возвратил пиво.

— Возвратил пиво?

Пресс-агент едва не вздрогнул снова.

— Ему в наследство достался сухой закон. Но, разумеется, этот великий эксперимент привел лишь к тому, что деньги потекли в карманы ребят вроде Аль Капо-не. Правительству нужны были налоговые деньги, поэтому сначала разрешили продавать пиво, затем и крепкие напитки. После этого, разумеется, множество честных контрабандистов осталось без работы, и они принялись грабить банки и похищать детей у тех немногих граждан, у кого еще оставались деньги.

Президент посмотрел на него с изумлением.

— Если все было именно так, то он действовал, как самодовольный идиот.

— Ну, в принципе верно, сэр. В те времена многие думали так же. Но, с другой стороны, многие считали его величайшим политиком из всех, когда-либо приходивших к власти.

— Да неужели? — Президент снова погрузился в мыслительный процесс — Наверное, президент, который смог вытащить нацию из подобной пропасти, вполне мог завоевать большую политическую популярность.

— Да, сэр. Наверное, так оно и было. Рузвельта переизбирали три или четыре раза.

— Три или четыре раза? Но это же незаконно!

— Рузвельт был очень популярен. Он потряс всю Калифорнию, заплатив фермерам за то, что они вырубили фруктовые деревья.

Глаза президента изумленно распахнулись.

— И чего он этим достиг?

— Видите ли, сэр, для Рузвельта и его мозгового треста в этом, очевидно, был смысл. Они хотели поднять цены на фрукты. Им казалось, что раз в стране пятнадцать миллионов безработных, многие люди голодают и…

Президент поднял руку.

— Достаточно, Уэйганд, я за вами уже не поспеваю. Что вы там говорили насчет мозгового треста?

Когда Марв Селерс вернулся домой, он с удивлением обнаружил, что Феб уже пришла. Он взглянул на часы, но тут же вспомнил, что они остановились, а деньги на ремонт ему тратить не хотелось.

Феб скривила рот в горькой усмешке.

— Уволили, — сказала она. Марв взглянул на нее с тревогой.

— Наша компания, — сказала она, — занималась в Таксоне в основном тем, что продавала все эти модные штучки. Разные там чесалки для спины с атомными батарейками, электрические зубные щетки и прочую дребедень. Очевидно, до людей наконец дошло, что они прекрасно могут без них обойтись. Так что наша компания разорилась. Даже мистера Эдвардса отправили на пенсию.

— Вот черт, — простонал Марв. — Теперь мы оба безработные, а выплаты за рассрочку все копятся.

— Послушай, Марв, — сказала Феб. — Мы можем продать машину. Ей всего полтора года, и за нее почти полностью выплачено. Мы сможем получить за нее несколько тысяч.

— Да неужто? Ты лучше поинтересуйся, сколько, сейчас продается подержанных машин. Целые кучи.

— А мы не станем продавать через агента. Дадим объявление в газете.

— И что же мы будем делать без машины? — спросил он. — Она мне нужна, чтобы ездить на работу… если у меня будет работа.

Вошел старый Сэм и усмехнулся. Вид у него был почти счастливый.

— Все возвращается почти к тому, как было в старые времена, — сказал он. — Когда я был мальчишкой, то ездил на работу на велосипеде. Куда веселее, чем на машине.

— Да заткнись ты, дед, — простонал Марв.

Билл Уотерс выключил видеофон и повернулся к секретарше.

— Мисс Хардинг.

— Да, сэр.

— Это был старик Беннингтон. Он только что отменил свой заказ — единственный, что у нас был за весь месяц.

Секретарша приуныла.

— Он купил подержанную машину у какого-то каменщика, который продал ее за полцены. Ну что я мог против этого поделать?

— Не знаю, мистер Уотерс… Я слышала, что у новых моделей вообще не будет хромировки. Заводы снижают цены.

— Верно, — буркнул Уотерс — Из-за этого и начался кризис в хромовой промышленности. Уволено пять тысяч человек.

Он принял внезапное решение.

— Словом, это и была та соломинка, что переломила спину верблюду. Оповестите работников в магазине, что я закрываюсь.

Секретарша посмотрела на него одновременно и с тревогой, и с сочувствием.

— А нам выдадут полагающееся двухнедельное выходное пособие, мистер Уотерс?

Шеф горько усмехнулся.

— Откуда я, по-вашему, возьму эти деньги, мисс Хардинг? Мой тесть предложил мне работу мальчишки-рассыльного в своей лавочке деликатесов. Для этого ему пришлось уволить тех двоих, что у него работали. Хочет обойтись силами семьи.

***

Очередное совещание президента с его «мозговым трестом» было в полном разгаре. Уэйганд Деннис сидел рядом с ним справа и чуть позади. Профессора, экономисты, социологи и психологи расселись по кругу, отдаленно напоминая короля Артура и его Круглый Стол.

Президент привычно принял тот облик, в котором обычно появлялся на экранах стереовизоров и с сияющей улыбкой произнес:

— Хорошо, профессор.

Деннис наклонился к его уху и зашептал:

— Леланд Маркхэм, Гарвард…

— Знаю, знаю, — отмахнулся президент. — Я никогда не забываю лица потенциального избирателя.

Профессор Маркхэм столь же привычно пошелестел бумагами.

— Наша программа строительства дорог, — с огорчением произнес он, — не выполняется в точности так, как мы ее задумали, мистер президент.

— Почему? — взорвался президент. — Ведь все так просто. Пусть люди по всей стране начнут строить дороги, добывать в карьерах нужные материалы, выпускать асфальт, цемент и все прочее.

Профессор с извиняющимся видом прокашлялся.

— Да, сэр. Все шло прекрасно, пока мы строили дороги, выполняя программы выхода из кризиса. Мы не предусмотрели лишь того, что произошло потом. — Он снова прокашлялся. — Дело в том, что эти новые, более широкие, скоростные и прямые дороги позволили транспортным компаниям перевозить грузы быстрее, а следовательно, обходиться меньшим числом водителей и грузовиксв. Поскольку дороги стали прямыми и прочными, они смогли воспользоваться большегрузными грузовиками. Выходит, потребовалось меньше водителей. Стало меньше грузовиков — потребовалось меньше механиков. Кроме того, из-за конкуренции оказались перегруженными различные линии железных дорог, что привело к дальнейшему сокращению ежедневного количества грузов, перевозимых на автомобилях. И как результат мы получили еще большую безработицу.

Президент негромко простонал.

— Ну почему я не могу положить этому конец? — пожаловался он и повернулся к очередному собеседнику:

— Итак, доктор?

Человек неловко заерзал на стуле.

— Боюсь, мой отчет будет сходен с тем, что вы услышали от профессора Маркхэма.

Президент стряхнул последние остатки своего телеобраза и холодно произнес:

— Помнится, вы были очень довольны своим проектом.

— Гм, да, мистер президент. Как проект, обеспечивающий временную занятость, строительство плотин требовало десятков тысяч человек.

— И в чем же мы опять просчитались?

— Ну, когда плотины были построены, большие площади бывших пустынь оказались пригодными для земледелия. Как вы знаете, при наличии воды пустынные районы становятся весьма плодородными. А поскольку местность там плоская, они особенно пригодны для автоматизированного земледелия. — Доктор печально качнул головой. — Результат получился двоякий. Мы стали производить больше продуктов питания, чем когда-либо, но в то же время мелкие фермы оказались прижатыми к стене, потому что теперь они не в состоянии выдержать конкуренцию.

Президент на мгновение прикрыл глаза, словно его пронзила внезапная боль.

— Что-нибудь еще? — поинтересовался он, прежде чем раскрыть их снова.

— Гм, да, мистер президент. Новые плотины, на которые установили самые современные гидрогенераторы, стали производить столько дополнительной энергии, что пришлось отказаться от постройки в этих районах нескольких запланированных атомных станций. На данный момент они не в состоянии конкурировать с гидростанциями. Что привело… — он помедлил, прежде чем закончить фразу, — к увольнению нескольких тысяч строителей и работников, атомных станций.

— Идиотизм, — простонал президент и обвел взглядом круглый стол. — Есть у кого-нибудь хорошие новости?

Кто— то порылся в бумагах и робко отозвался:

— Тут у меня есть сведения, что «Балл Дархэм Компани» просто процветает.

— Что это за «Балл Дархэм?» — вяло поинтересовался президент.

Уэйганд Деннис наклонился вперед.

— Они производят все для изготовления самодельных сигарет, шеф. У табачных компаний дела идут неважно. У производителей спиртного тоже. Когда налоги столь высоки, все перешли на самогон и брагу.

— Есть! — пискнул кто-то с просветлевшим лицом. — Есть хорошая новость. Мы вернули домой всех солдат с зарубежных баз, и большинство из них уволили в запас. Это сократило наши расходы на целые миллиарды, которые мы теперь можем бросить на борьбу с депрессией.

Тут простонал экономист из Йельского университета.

— Здесь тоже проявилось побочное следствие, мистер президент, — извиняющимся тоном произнес секретарь.

Все взгляды обратились на него.

— Ветераны, — уныло продолжил секретарь. — Они создают свои организации. Одна из них требует выделения им бесплатных авиабилетов. Первого класса и с питанием. Они хотят собраться и провести марш на Вашингтон, чтобы потребовать дополнительные пособия.

— Есть еще одно обстоятельство, — буркнул сидящий напротив президента тщедушный бородатый тип, — на которое я хотел бы обратить ваше внимание, мистер президент. Когда мы подняли таможенные тарифы, чтобы иностранные компании не смогли наводнить своими товарами остатки нашего рынка, то переполошили всю Объединенную Европу и остальной мир. Они также подняли тарифы, и наш экспорт упал до исчезающе малой величины.

— В таком случае он хотя бы сбалансировался, — проворчал президент.

— Не совсем так, мистер президент. Видите ли, наша экономика зависит от импорта меди из Чили, нефти и железной руды из Венесуэлы, олова из Боливии и так далее. В результате мы непрерывно тратим деньги за рубежом, но ничего не зарабатываем на экспорте. Золото утекает из хранилища Форт Нокс так, словно в нем дыра, — грустно усмехнулся бородатый.

Никто к нему не присоединился. Президент посмотрел через плечо на Денниса и процедил:

— Вот вам и мозговой трест.

Марв и Феб Селлерс сидели за кухонным столом своего домика в городе Таксон, штат Аризона.

Марв с грустью оглядел упакованный для перевозки домашний скарб.

— Дэйв вот-вот приедет на своем грузовике, — сказал он. Ты точно уверена, что твои предки не станут возражать, если мы к ним переедем?

Феб пожала плечами.

— Наверное, станут, Марв. Только куда им деваться? Во всем городе то же самое. Люди съезжаются вместе, экономя квартирную плату. Как думаешь, сколько уйдет времени, чтобы продать дом?

— Не знаю, Феб. Дома не очень-то раскупаются.

— Сколько, по-твоему, мы за него выручим, Марв?

— Не особо много, мы ведь не очень долго за него выплачивали. Лет пять или шесть. Где старина Сэм?

— В соседней комнате. Копается в том барахле, что хранилось в его сундуке в гараже. Что мы станем делать, Марв?

Он уныло пожал плечами.

— Не знаю, Феб. Наверное, станем жить на пособие, как и все остальные. Что же еще?

— Я слышала, городские власти собираются уменьшать пособие. У них не хватает денег. Представляешь, они перестали выплачивать зарплату даже учителям.

В комнату, хихикая, вошел старый Сэм.

— Что это ты приволок, старина? — безразлично произнес Марв.

— Сейчас увидишь, — усмехнулся старик. В одной руке у него был кусок картона, а в другой — коробка с восковыми мелками. Он положил картон на стол, достал мелок и стал закрашивать им контур большого черного нуля.

Марв нахмурился, встал и заглянул ему через плечо. Он медленно прочитал: «Я безработный. Пожалуйста, купите яблоко. 50 центов».

Старый Сэм снова усмехнулся.

— Вот вы, молодые люди, никогда не слушали, когда я рассказывал о временах моей молодости. Ну, так посмотрите — на карманные расходы я для нас всегда заработаю.

— На этом плакате, — нерешительно сказал Марв, — было написано «5 центов». Зачем же ты превратил их в пятьдесят?

— Инфляция, — ехидно пояснил старый Сэм. — А плакатик я отыскал на дне своего сундука. Совсем уж было про него позабыл. Будешь стоять с плакатом и корзинкой яблок на углу — всегда будешь с деньгами.

— Готов поспорить, что ты прав, дедуля, — пробормотал Марв.

Президент обессиленно полулежал в кресле возле круглого стола после очередного бесплодного заседания мозгового треста. С ним остались лишь его секретарь Скотт и Уэйганд Деннис.

— Вот тупицы, — пожаловался президент. — Просто идиотизм. Сперва один предлагает сократить расходы правительства, уволив половину чиновников. От этого прибавится еще миллионов десять безработных. Другой хочет поднять цены примерно так, как это делал Рузвельт, — скажем, запахав в землю урожай хлопка. Но эта депрессия действительно большая. Но ведь это не означает, что нужно закачивать нефть обратно в скважины, а уголь сбрасывать в шахты.

Скотт и Деннис промолчали.

— Но тот, из Принстона, был прав, — пробормотал президент. — Нам нужно каким-то образом сэкономить деньги. Казна в Форт Ноксе практически пуста.

Президент просиял.

— Есть такая возможность. Скотт, передайте мой приказ свернуть все космические программы. Я не могу позволить, чтобы такие суммы просто вышвыривались в небо. Если уж мне не позволяют освобождать Мозамбик и оказывать помощь Финляндии, то и я не вижу возможности продолжать колонизацию Луны.

— Да, мистер президент, — отозвался Скотт. — Но на Луне наша база. Что будет с людьми, которые сейчас там?

— Сколько их?

— Восемь.

— Сколько будет стоить их возвращение?

Скотт умолк. Деннис грустно стукнул по зубу черенком трубки.

— По моим прикидкам, около миллиарда, шеф.

Деннис раскурил трубку.

— Подайте пример, сэр, — сказал он. — Президент Джонсон обычно выключал для экономии свет.

— Чем вы набиваете свою трубку? — рявкнул президент. — Обрывками армейского одеяла?

Деннис вздохнул и отложил трубку в сторону.

— Оставьте их там. Незаменимых нет, — мрачно произнес президент. — Поставьте им огромный памятник. Так будет дешевле.

Он почесался.

— Это чертово шерстяное белье, что меня заставила надеть жена, страшно колется. Экономия нефти — это хорошо, но стоило ли экономить на отоплении Белого дома? Кстати, — фыркнул он, — что вы думаете по поводу возобновления отношений с Кубой?

— Тут есть свой смысл, сэр. Безработные от этого немного успокоятся. Раньше, во времена процветания, все очень торопились и курили сигареты. Теперь же все посиживают, смотрят стереовизоры, и у них более чем достаточно времени на долгие перекуры. Некоторые уже вполне серьезно стали воспринимать лозунг «Стране очень нужны хорошие пятидесятицентовые сигары».

Президент хмыкнул.

— Кстати, о лозунгах. Что вы скажете о лозунге, который придумал профессор Маркхэм для поднятия духа в стране: «Процветание уже ждет за углом»?

— По-моему, — задумчиво произнес Деннис, — я где-то уже слышал его раньше. Интуиция подсказывает мне, что старшее поколение его не одобрит.

Президент посмотрел на него с ехидцей.

— Между прочим, Уэйганд, почему бы и вам что-нибудь не предложить? Вы ведь у меня, кажется, считаетесь главным советником.

Уэйганд Деннис заерзал в кресле.

— Если честно, мистер президент, кажется, у меня зародилась идейка.

— Ну, так выкладывайте, ради бога. За последние четыре часа я выслушал уже столько бредовых идей, что еще одна мне не повредит.

Деннис кивнул и рассеянно потянулся за трубкой.

— Сэр, помните, я рассказывал вам, как начинается депрессия? Медленное начало, а потом эффект снежной лавины. Как будто бум порождает бум, а разорение порождает разорение?

— Как же такое забыть! Тогда я впервые услышал о депрессии.

— Да, сэр. Так вот, до меня дошло, что ведь где-то эта депрессия началась. В каком-то единственном месте страны. Из-за какого-то единственного поступка.

Он сделал паузу для эффекта. Президент смотрел на него, не отрываясь, и в глазах у него начал разгораться огонек надежды.

— Ну!

Деннис лениво, как и всегда, пожал плечами и раскурил трубку.

— Допустим, мы установим это событие. Предположим, мы доберемся до корня зла. До стартовой точки.

— И что же мы тогда сделаем? — спросил президент слегка охрипшим от волнения голосом.

Деннис засунул кисет в правый карман пиджака, а спички в левый. Потом выдохнул дым через ноздри.

— Сыграем все в обратную сторону, — сказал он.

Уэйганд Деннис посмотрел на длинные ряды компьютеров, на щелкающие сортировщики и табуляторы, на коллаторы и клавиши.

— Давайте-ка уйдем из этого шума, — сказал он, покачав головой.

Его спутник провел его в кабинет и закрыл за ними звуконепроницаемую дверь.

— Просто диву даюсь, — сказал Деннис, — как вы умудряетесь думать в такой обстановке.

— А нам и не нужно думать, — ответил Род Уот-сон. — За нас машины думают.

Деннис взглянул на него, одновременно нащупывая трубку в кармане пиджака.

— А когда они кончают думать, — продолжил Уот-сон, — мы приносим результат в кабинет вроде этого и начинаем размышлять над тем, чего они там надумали.

— Очень смешно, — сказал Деннис — Я расскажу президенту, каких шутников плодит ваш департамент.

Род Уотсон смутился.

— Ладно, ладно, — сказал Деннис. — Я ведь не всерьез. Он сейчас помешан на экономии. Сокращает расходы. Уволил несколько миллионов правительственных служащих, пирамида которых росла со времен Гувера. Вчера он уволил все ВВС.

— Уволил ВВС? — изумился Уотсон.

— Вот именно. Зачем они вообще нам нужны, когда у нас столько ракет? Короче, насколько далеко вы сегодня продвинулись?

Уотсон обошел свой стол, уселся и отыскал распечатку.

— Детройт, — сказал он, — По данным компьютера, большой крах начался тогда, когда Детройт сократил производство и уволил около ста тысяч человек. Тут-то лавина и покатилась.

Раскуривавший трубку Деннис сердито покачал головой.

— Нет. Вы не поняли, что я от вас хотел, Уотсон. Лавина покатилась не тогда. В то время она была еще под контролем.

Уотсон нахмурился. Деннис ткнул черенком трубки в пуговицу на пиджаке собеседника.

— Почему Детройт сократил производство?

Уотсон моргнул.

— Почему? Разве это не очевидно? Новые модели машин не продавались.

— А почему? Копните еще назад.

Род Уотсон устало вздохнул.

— Видите ли, мистер Деннис, Бюро статистики не всемогуще.

Деннис выпустил крошечный клубочек дыма.

— А я все-таки советую вам стать такими. Не забывайте про судьбу ВВС, старина.

Уотсон в ужасе закрыл глаза.

— Так чего же вы все-таки хотите, мистер Деннис?

— Вернуться назад еще дальше. — Деннис слегка махнул рукой в сторону компьютерного зала. — Где-то там, среди всей накопленной информации вы можете отыскать начало всего. Ту первую песчинку, которая, упав с горы, столкнула другую песчинку, затем камешки, потом валуны, пока на нас не обрушилась вся лавина.

Уотсон застонал.

Уэйганд Деннис, сопровождаемый двумя каменно-лицыми агентами секретной службы, ступил на цементную дорожку, отметив краем глаза неподстриженный газон по ее краям. И не только газон. Дому не помешал бы слой краски, а то и два. С одного из окон свисал покосившийся ставень. Разбитое окно было заткнуто газетой.

Деннис хмыкнул.

— По нынешним временам дом смотрится даже лучше, чем прочие.

Оба агента промолчали.

Он медленно взошел по угрожающе потрескивающим деревянным ступенькам и постучал в дверь, предположив, даже не проверяя, что звонок наверняка не работает.

В приоткрывшейся двери показалось лицо пожилой женщины. Она показалась ему такой же, как и все виденные им пожилые женщины, только соединенные воедино. Ей наверняка без проблем удалось бы получить роль в Голливудском телефильме. Если бы Голливуд по-прежнему снимал такие фильмы. Кто сейчас может себе позволить телерекламу?

— Скажите, здесь живет Марвин Селлерс? — вежливо поинтересовался Деннис.

— Если вы насчет оплаты счетов… — тут же отозвалась она.

— Знаем, знаем. Если бы мы пришли за деньгами, то мистер Селлерс заплатить не может. Но мы не по этому поводу.

— Нельзя выжать кровь из турнепса, — сказала она.

— Вы одарили меня весьма мудрой фразой, — вежливо поклонился он.

Она повернулась и крикнула через плечо: «Марв! Эй, Марв!» и тут же ушла.

Марв подошел к двери и посмотрел на них с подозрением.

— Чего надо?

Несколько долгих секунд Деннис пристально в него вглядывался.

— Выходит, вы тот самый, кто все это начал, — пробормотал он.

— Что я такого начал? — подозрительно спросил Марв.

— Могу я поговорить с вами наедине?

— Хм, не знаю. Насчет чего? Впрочем, догадываюсь. Заходите. — Он распахнул дверь с треснутым стеклом. — Сюда, в гостиную.

Деннис и агенты секретной службы прошли вслед за каменщиком в гостиную, обставленную в викторианском стиле.

— Садитесь, джентльмены. Так о чем речь?

— Ребята, — напряженно произнес Деннис. — Этот разговор должен остаться абсолютно секретным.

В руках вышколенных агентов мгновенно появились пистолеты. Один встал возле окна, выглядывая наружу. Второй расположился у двери, приоткрыв крохотную щелочку, чтобы можно было наблюдать за комнатой по соседству.

— Эй, что за ерундой вы тут занимаетесь? — запротестовал Марв.

Агенты не обратили на него никакого внимания.

— Сядьте, мистер Селлерс, — успокаивающе произнес Деннис и потянулся за трубкой. — Я специальный представитель президента.

Он вынул удостоверение, протянул его собеседнику и стал нашаривать в карманах кисет.

— Специальный представитель президента? Президента Соединенных Штатов?

— Совершенно верно, мистер Селлерс.

Деннис раскурил трубку, затем достал стопку бумажных листков, порылся в ней и отыскал то, что хотел.

— Мистер Селлерс, два года назад, в пятницу 12 мая, вы позвонили в магазин Уиверса и попросили работников приехать и забрать новый морозильник, купленный незадолго до этого. Мистер Селлерс, именно этот ваш поступок и породил нынешний экономический крах.

— Что? — выпучил глаза Марв.

— Вот именно, — вытянул руку Деннис. — Да, да, я прекрасно знаю, о чем вы думаете. Что многие люди отсылают обратно купленную мебель, автомобили и прочее. И обычно это всего лишь часть работающей экономики, часть, приходящая и уходящая со сцены ежедневной деловой активности. Однако частный бизнес, как социоэкономическая система, является чувствительным механизмом. Наш, очевидно, находился на грани тонкого равновесия. И ваш индивидуальный непреднамеренный акт высвободил слабые силы, становившиеся впоследствии все сильнее и сильнее, пока они не привели к полному коллапсу нашей экономики.

Марв Селлерс задумался, широко раскрыв изумленные глаза.

— Однако… Удивляюсь, что президент не послал за мной агентов ФБР.

— Он не смог бы этого сделать, даже если бы захотел, мистер Селлерс, — успокаивающе произнес Деннис. — Вот уже неделя как ФБР ликвидировано в рамках правительственной программы экономии. Банки больше не грабят, потому что в них нечего грабить, а коммунисты почему-то больше не жаждут завоевать нашу страну.

Марв развел руками.

— Ну, все, что я могу сказать — извините. Больше ничем не могу помочь. Сами видите, живу с родителями жены. Работы нет. Дом продали.

Деннис кивнул.

— Так вот, дело совершенно секретное. Последняя отчаянная попытка. В Вашингтоне мы окрестили его «Проект Селлерс». Мы прижаты к стене, мистер Селлерс, половина Сената уже склоняется к тому, чтобы вернуть всю страну индейцам. Но еще оставшиеся племена пока уклоняются от прямого ответа.

— «Проект Селлерс»? — изумился Марв.

— Именно так. — Деннис повернул голову к стоящему у окна агенту.

— Стив, дай-ка мне тот конверт.

— Да, сэр.

Стив вынул из внутреннего кармана пиджака длинный конверт, протянул его Деннису и вернулся на пост у окна.

— Запомните, — сказал Деннис, — дело секретное. Абсолютно секретное. Если тайна раскроется, все немедленно рухнет. Все должно оказаться спонтанным. Даже ваша жена ни о чем не должна знать, мистер Сел-лерс.

И он вручил ему конверт.

— Феб? Я не могу рассказать Феб?

— Абсолютно никому.

Марв Селлерс помедлил, а затем, словно загипнотизированная змеей мышь, медленно открыл конверт.

И вынул пухлую пачку хрустящих новеньких банкнот.

— Что это?

— Очевидно, деньги.

Селлерс горько усмехнулся.

— Деньги американского правительства?

— Знаю, знаю, — отозвался Деннис — Однако в Форт Ноксе еще осталось шестнадцать фунтов золота. Эти деньги были выпущены под это конкретное обеспечение.

Глаза Селлерса снова округлились.

— А когда вы их потратите, получите еще, — торопливо сказал Деннис. — Президент сейчас добывает заем в Монако. Кажется, нынешний принц этой страны симпатизирует Америке. То ли мать его была американкой, то ли еще какая причина.

— Ладно, — сказал Селлерс. — Я такой же патриот, как и любой другой. Что надо сделать?

На следующий день Феб и Марв Селлерсы вместе со старым Сэмом переехали обратно в свой старый дом. Его так и не продали.

Марв проявил замечательное упрямство. Он получил работу от правительства. Ни Феб, ни старый Сэм не услышали от него ни слова больше.

В тот же самый день он позвонил Барри Беннингтону.

— Мистер Беннингтон, — сказал он, — я передумал.

— Передумали? Насчет чего? — прохрипел старик.

— Насчет машины, которую я вам продал. Знаете, она мне очень нравится. Мне хотелось бы купить ее обратно.

Старик заупрямился.

— Даже не знаю, что вам и ответить, мистер Сел-лерс. Я уже успел к ней привыкнуть.

— Я согласен заплатить вам на пять сотен больше, — осторожно сказал Марв, — если вы вернете мне старую развалину.

— Пять сотен? Ну, не знаю, не знаю. Понимаете, ведь я ее отполировал и вообще потратил кучу денег на эту чудесную машину.

— Пусть будет тысяча.

— Согласен, — быстро прохрипел старик.

Вечером, когда Билл Уотерс привез на велосипеде старику Беннингтону немного сыра и копченой колбасы, тот встретил его возле кухонной двери.

— Билл, — хрипло спросил Беннингтон, — сколько стоит «бьюик-кэйюз»?

Билл Уотерс вытаращил глаза.

— Кажется, вы уже купили себе подержанную машину, мистер Беннингтон.

— Да, но она мне надоела. Я продал ее обратно. Мне всегда очень хотелось заиметь машину на воздушной подушке. Не найдется ли у вас такой для меня?

Уотерса бросило в дрожь.

— Вообще-то, — ответил он, пытаясь говорить спокойно, — я закрыл свою контору. Но если поразмыслить, то ведь у меня остались кое-какие старые связи. Так что наверняка смогу заказать для вас машину у оптовика из Денвера.

— Сделайте это, Билл. Вот вам наличные на первый взнос.

— Да, — говорил Марв Селлерс Джиму Уиверсу, — нам очень нужен новый морозильник. Феб хочет модель сиреневого цвета.

— И у вас есть деньги на первый взнос? — спросил ошеломленный Уиверс.

— Заплачу наличными сразу.

— Обязательно закажу для вас морозильник. У нас на складе нет ни одного. Магазин закрыт.

— Ничего. Я заплачу за него сразу. И вот еще что, Джим. Я что-то читал о новом миксере для коктейлей. Кажется, он работает от маленькой атомной батарейки. Ее хватает на двадцать лет. И вот его-то…

— Я знаю, где смогу заказать для тебя такой. И еще несколько. Знаешь, кажется пришло время снова открывать мой магазин.

— Само собой, — отозвался Марв.

Когда Норман Фоксбитер проехал мимо «К Нам Скорее Загляни — Пальчики Оближешь», то с удивлением заметил, что заведение работает. И не просто работает, а полно посетителей.

Он так и не смог понять, что заставило его войти. Наверное, он совсем отвык видеть работающим хоть какое-то частное предприятие.

Он сел и позволил официантке принести ему тарелку с очень маленькими бутербродиками, порцию тушеных бобов и немного картофельного салата. Бобы оказались превосходными. Он смутно припомнил, как миссис Перриуинкл расхваливала свою домашнюю кухню.

Кое— кого он узнал. Был здесь и каменщик, что когда-то выполнял заказ Фоксбитера и строил во дворе коптильню для мяса. Как, бишь, его звали? Вроде Сел-лерс. Был и Барри Беннингтон, имевший некогда пай в «Фоксбитер и Фодер». А на другом конце зала расположились Билл Уотерс с женой. В лучшие времена Уотерс был членом местного клуба. Фоксбитер кивнул ему, и Уотерс в ответ приветливо помахал рукой.

Г— м-м-м. У Билла Уотерса дела определенно пошли лучше.

Тут появилась улыбающаяся до ушей миссис Перриуинкл с тарелкой своих знаменитых маленьких со-сисочек. Она узнала его и остановилась.

— Кажется, дела у вас идут прекрасно, миссис Перриуинкл, — сказал Фоксбитер.

— О, — охотно солгала она, — так всегда и было. Скажу вам честно, скоро я загляну к вам и снова вложу часть моей выручки в акции.

Она заторопилась дальше. Он посмотрел ей вслед. Час спустя он вошел в контору Мортимера Фодера.

— Мортимер, — задумчиво сказал он, — мой инстинкт подсказывает мне, что пора снимать деньги со счетов в Швейцарии и вкладывать их в американские ценные бумаги.

Старший партнер поднял голову.

— Вот как? Что ж, хорошо. Утряси это дело, и я смогу уйти на пенсию. Готов поспорить, что сейчас можно будет заказать яхту почти за бесценок.

Все семейство сидело за кухонным столом.

— Ты знаешь, — сказала Феб, — мистер Эдварде хочет, чтобы я вернулась на работу. Они уже получили целую кучу новых приборчиков и собираются ими торговать.

— Да? — отозвался Марв. — И каких же?

— О, всякую всячину. Когда все подряд остались без работы, очень многим техникам и изобретателям не осталось другого занятия, кроме как слоняться по своим мастерским в подвалах и гаражах и лабораториям да изобретать черт знает чего. Вроде электрической ложки. У нее сбоку есть такая кнопочка, чтобы переключать на какую хочешь работу — хоть кофе мешать, хоть суп есть.

— Кстати, — сказал Марв, — и у меня есть хорошие новости. От моего старого босса. Он собирается строить новую фабрику. Там будут делать роликовые коньки на воздушной подушке.

Старый Сэм простонал.

— Опять начнется эта крысиная гонка, — сказал он. — Так и знал, что на этот раз долго не протянем. Все торопятся, торопятся, прямо-таки неймется. Вот в старые времена депрессия тянулась добрых восемь-десять лет.

— Помолчал бы лучше, дедуля, — буркнул Марв.

Старик поднялся.

— Схожу-ка я лучше припрячу тот плакатик про яблоки. Чует моя левая пятка, он еще пригодится.

— Да, сэр, — с удовлетворением сказал Уэйганд Деннис. — Все сработало.

Президент просиял.

— А теперь, — торжествующе произнес он, потирая руки, — мы снова сможем вернуться к моему Обществу Будущего. Будем продолжать полицейскую акцию в Антарктиде. Скотт, соедините меня с адмиралом Пен-нингтоном. Пора стряхнуть с него нафталин. Да, и передайте Октагону мое распоряжение прекратить переплавку Пятнадцатого флота.

— Да, мистер президент.

— А вот интересно, — задумчиво добавил президент, — как там поживают наши парни на Луне?

1967

Перевод Андрея Новикова

izbrannoe.com