Давайте не лукавить: вы можете понимать в этой жизни все, кроме искусства, если, конечно, вы не искусствовед. Вспомните свои походы в музеи, особенно современные. Наверняка вас хотя бы иногда посещали мысли вроде «Я тоже так могу!», «Да мой 5-летний племянник лучше рисует», «Пфф, и это то, что останется от нашей эпохи?», «Как скучно, где тут кафетерий?», «Мир сошел с ума!». Но мир не сошел с ума. На самом деле достаточно 5 минут, чтобы понять, что происходит с современным искусством.

Чтобы более у вас не возникало подобных мыслей, мы, опираясь на лекцию художника и теоретика искусства Дмитрия Гутова, решил объяснить смысл «Черного квадрата» и всего современного искусства за 5 минут, ответив на вопрос: рисует ли ваш 5-летний знакомый наравне с выдающимися художниками поколения? При этом не будем затрагивать тему ценников картин, только чистое творчество. Итак, сконцентрируйте все свое внимание и поехали!

Почему современное искусство такое странное? Люди разучились рисовать?

Взгляните на этот коллаж: слева вы видите выдающуюся картину Рембрандта «Старый человек в военном костюме» — шедевр XVII века. Справа — картина Дэмьена Херста, шедевр XXI века. Да, правильно, это цветные кружочки. Но почему знающие люди с восхищением замирают перед подобными точками, как перед картинами Рембрандта? Это то, что зовется эволюцией живописи? «Скорее похоже на деградацию», — скажете вы.

Нет, не разучились рисовать. К примеру, студенты отделений реставраторов по всему миру чисто технически могут писать картины не хуже великих мастеров. Но они этого не делают. Вдобавок посмотрите, как писали модернисты в начале своей карьеры. Давайте разбираться, почему же мы имеем то, что имеем. Начнем с такого упражнения: оцените ленту из 4 картин ниже.

Стандартное изобразительное искусство СССР 1950-х

И тут — бамс! 1959 год

Оценили различие? 4-я картина стала прорывом своего времени. И сейчас вы поймете, почему.

Первые 3 картины — это довольно примитивный, деградационный и пропагандистский реализм. Им были наполнены буквари и журналы постсталинской эпохи. Как должен был смотреть на все это передовой молодой человек? С ужасом! С надеждой когда-нибудь создать другое искусство, очищенное от всего этого ненавистного консерватизма, натурализма и пропаганды. Собственно, это и делает юный художник Юрий Злотников в 1959 году в легендарных 3 точках — он «очищает» искусство буквально.

В результате удаления всех ненужных деталей на полотне остаются лишь 3 точки. Они символизируют радость освоения космоса, первых спутников, ощущение невесомости, асимметричность, легкость, минимализм. 3 точки — это свобода, это желание сбросить с себя тяжесть десятилетий репрессий, это начало «оттепели». Представьте себя в галерее в 1959 году, если бы вы увидели эту картину среди кучи «букварных». У вас бы пробежали мурашки. Вы бы будто приняли горячий душ после грязного похода. Это дух эпохи, понимаете, почему это так важно?

Еще раз: почему это так важно?

Для понятия феномена современности на секунду рассмотрим религиозное искусство. К примеру, чтобы увидеть пояс Богородицы или Туринскую плащаницу (на фото выше), люди стоят часовые очереди, платят деньги. Но никаких доказательств, что эти реликвии священны и реальны, нет, и вряд ли когда-нибудь будут. Но! Зрителей вовсе не волнуют доказательства, их даже не интересует сама веревка или ткань как материальный предмет. Просто они видят в этих вещах 2 тысячелетия развития религии. Развития того, чем они живут сегодня. Они чувствуют в них фантасмагорическую силу истории.

Совершенно то же самое происходит в современном искусстве.

Чтобы понять этот феномен и оправдать Малевича, давайте быстро посмотрим динамику изменения искусства за последние 500 лет

Начинаем: 1500 год

1500 год — эпоха Возрождения. Мы видим идеальное теплое, совершенное искусство таких художников, как Леонардо да Винчи, Джорджоне, Микеланджело, Рафаэль, Боттичелли, Тициан. На их полотнах идеален каждый мазок, их мир разумен и прекрасен, они верят в природу и гармонию. Если сейчас художник скажет: «Я верю, что мир разумен и гармоничен» — его скорее сочтут недалеким или сумасшедшим. Это не о нашей эпохе. А тогда была такая, именно поэтому мы имеем совершенное искусство того времени и легендарные имена.

Середина XVI века: гармония пропадает, мир меняется

Проходит буквально несколько десятилетий — и мы можем наблюдать, как беспокойство вторгается в тот гармоничный мир, на примере Тициана, который начинал с идеального мягкого письма, а к концу жизни перешел на грубый холст, широкую кисть, мрачнейшие цвета и хаотичность манеры написания. Современники восприняли его позднее творчество как творчество старика, который выжил из ума и разучился уверенно держать кисть. Но дело было не в нем, а в ужесточении времени. Об этом же свидетельствует и то, что более в истории не появились вторые да Винчи и Рафаэль.

XVII век: усиление мрачности

Рембрандт усиливает этот «старческий маразм» Тициана. У него прослеживается уже не просто грубая манера, а его краска буквально «вываливается» из мазков. Сказать, что современники не оценили такую грубость — вообще ничего не сказать. Но никуда не денешься — мир меняется.

1863 год: рождение современного искусства

1863 год — официальный год рождения современного искусства. Именно в этом году Эдуард Мане пишет «Олимпию» — совершенно революционную, необъемную, так сказать, 2D-картину. Более того, на ней изображена обычная парижанка — земной человек, не античная богиня и не Мадонна, как было принято в искусстве до этого. Мане решается показать работу лишь в 1865 году в рамках выставки одного из салонов. Организаторы выставляют ее, чтобы просто показать, как низко может пасть искусство. Публика плюется в буквальном смысле — картину приходится даже вешать выше уровня стандартного плевка.

Далее машину современного искусства уже не остановить

Все эти необразованные зрители, вечно возмущающиеся толстосумы, те, кто плевались в картины, — они все сильнее и сильнее раздражают творческое общество. Так рождаются импрессионисты, разрушающие образ реального мира и изображающие его словно сквозь дымку тумана. Они сравнивают свое искусство с миром близорукого человека: снял очки — и весь ужас действительности кажется вовсе не пугающей, заблюренной картиной. Опять-таки повторимся: искусство меняет не прихоть самих художников, а давящая на них мерзкая реальность.

На арену впервые выходит геометричность

Проходит 10 лет. Появляется такая вещь, как постимпрессионизм. Его приверженцы (Ван Гог, Гоген, Сезанн) отходят от реальности предмета и сиюминутности момента, в отличие от импрессионистов. Более того, Сезанн потихоньку предвосхищает будущее: смотрим на его жесткое геометричное, совершенно не думающее о красоте изображение. Современники над ним буквально со смеху катались, а мир постепенно действительно терял визуальную красоту в пользу геометрии и перспективы.

Начало ХХ века: радикальное разрушение форм

Перешагнув через толпу прочих модернистов, перейдем сразу в начало ХХ века. Происходит окончательная деструктивизация формы (пример — Пикассо), будто мир буквально изживает из художников мягкость жизни. А почему? Казалось бы, спокойная Европа, размеренная жизнь, ожидание века прогресса — ничто не предвещает беды. Но художники — это люди с неимоверным чутьем и интуицией. Они чувствуют подземные толчки приближающейся страшнейшей катастрофы…

Далее: отсутствие форм вообще

Деструктивизация форм продолжается, и дальше всех идет Кандинский. Он заявляет, что изображение конкретного объекта — это не чистое искусство. Для достижения чистой духовности вообще ничего не должно быть! Его абстрактные фигуры, их движение, цвет, эмоции и звук — это все вместе действительно чисто и действительно взаимодействует на холсте. Например, его абсолютно зеленый цвет соответствует средним тонам скрипки, светло-красный — фанфарам с призвуком трубы. Таким образом, он соединил изображение и звук. В своих трактатах он объясняет, как это сложное сочетание работает. И да, в этом кроется ответ на один из вопросов нашей статьи: без изучения работ конкретного художника невозможно понять его творчество. Это как наука. Это не просто «пришел посмотрел». И просто так написать что-то в стиле Кандинского ни ваш 5-летний, ни ваш 35-летний племянник не сможет, ибо это будет просто хаотичной какофонией.

Апогей развития искусства: «Черный квадрат»

Образ квадрата пришел Казимиру Малевичу в 1913 году, когда он работал над декорациями к спектаклю «Победа над солнцем». Вопрос к вам: что чисто логически может быть антонимом желтого круглого светила?

Ответ — черный квадрат. В 1915-м идея воплощается в виде самой обсуждаемой в мире картины. В чем же ее смысл?

• Малевич продумал всю историю того, о чем мы писали сверху: проанализировал развитие и нашел предел искусства. Представим, что мы смотрим телевизор. Изначально изображение идеально: гармоничная картинка с таким количеством пикселей, будто вы смотрите саму реальность. Потом характер изображения начинает меняться: оно грубеет, мельтешит, вы пытаетесь настроить антенну, а все становится хуже, вы пытаетесь подкрутить еще, а все еще хуже, изображение еще грубее, а потом все вообще заблюривается, потом конкретная рябь, изображение ломается, скачет — и тут приходит парень и говорит: «Ребят, да лучше его вообще выключить». Этот парень — Малевич. А выключенный телевизор — «черный квадрат», логичный результат развития всего искусства, что мы описали выше. Абсолютный ноль, предел.
• Вторая его значимая ценность заключается в том, что беспредметное — это вершина искусства. Вдумайтесь в следующую мысль: когда нет объекта, есть только живопись — поверхность холста. То есть если все отвлеченные вещи с поверхности любой картины убрать, например убрать Джоконду, пейзаж за ней, передний план, то останется лишь черный квадрат — поверхность, 100%-я концентрация самой живописи. То есть «Черный квадрат» — это абсолютная концентрация самого понятия живописи. Это не категория, которую нужно оценивать по красоте, это категория осмысленности явления искусства.

Марсель Дюшан переигрывает Малевича

На «Черном квадрате» понимание искусства не останавливается. Марсель Дюшан — франко-американский художник, который наряду с Малевичем является человеком, наиболее сильно потрясшим искусство ХХ века. Более того, ему удается переплюнуть русского коллегу. В 1914 году он покупает в магазине обычную сушилку для бутылок и заявляет, что это его произведение искусства. Чистого искусства: это не просто «нуль форм» Малевича или Кандинского, это совершенно «безотсылочное» произведение. То есть мы видим не отсылку на картине к какому-либо предмету, а оказываемся перед самим предметом.

Но самый смелый фокус он проделывает через 3 года, создав икону авангарда — писсуар. В 1917 году в Нью-Йорке, где в то время жил наш эксцентричный француз, проходила выставка, в которой мог участвовать абсолютно любой человек, выставив свой предмет искусства, лишь заплати он $ 6. Дюшан, входящий в состав жюри отбора работ, покупает в магазине писсуар, подписывает его неизвестной фамилией Mutt и отправляет на выставку. В результате писсуар становится единственной работой, которую не принимают на эту выставку. Тогда Дюшан делает знаменитый снимок своей работы и публикует его в одном из известных журналов со статьей с примерно следующим содержанием: «А почему мою работу не взяли? Вас оскорбляет, что это писсуар? Но вас же не оскорбляют магазины сантехники. Вас возмущает, что художник не приложил к этому своей руки? Но он же взял какой-то предмет, он поменял его идею». С помощью этого простого трюка художник показывает, что можно создавать искусство принципиально другим способом. Все это было воспринято как шутка, но именно этот эксперимент открывает дорогу авангарду.

«Новая гармония» жестокого мира

Далее стоит отметить творчество Пита Мондриана. Подобными четко геометричными работами он говорит, что нужно отказаться от всех плавных, наклонных, несовершенных линий, от сложных цветов. Это современная гармония. Не та теплая гармония из картин да Винчи и Боттичелли 1500-х годов, а гармония нового мира, которую можно достичь очень дорогим путем: лишь изгнав из искусства всю жизнь, теплоту и человечность. Взгляните на эту бездушную картину: теперь чувствуете, как оно отражает то предвоенное время?

Вторая мировая война: на арену выходят США

Пока Вторая мировая крушит Европу, превращая ее в руины, США расцветают. Никому не известная в плане творчества страна усиленно ищет свое национальное зерно. И находит его в индейских истоках. Например, Джексон Поллок пишет эти картины, разбрызгивая краски, будто шаман в состоянии транса. На этой картине вы можете видеть, как искусство совершенно освободилось от контроля разума и законов логики — это концентрация свободы и хаоса, как и США в то время.

А это консервная банка Энди Уорхола — настоящий символ эпохи потребления. Вся суть тогдашней американской жизни в одной лишь этой банке.

Как же оценивать дальнейшее современное искусство? Ответ: в контексте. В контексте времени

Как вы могли понять по нашему быстрому экскурсу в историю, искусство — это зеркало, которое отражает правду времени. Если оно отражает просто всякое красивое — это не искусство. Это фальшивка. Поэтому сегодня мы видим столь изощренные и оригинальные полотна.

Давайте рассмотрим некоторых современных художников и выясним, что значит понимать их творчество в контексте нашего времени.

Собственно, с чего мы и начинали: точечки Дэмьена Херста. В отличие от точек Злотникова, которые изображали чистоту и легкость, здесь вы видите жесткую упорядоченность. Чтобы понять задумку художника, помимо замечания ритмики нужно знать, что автор помешан на идее смерти, на возможности если не избежать, то хотя бы отложить ее. В таком контексте мы понимаем, что, скорее всего, это вовсе не кружочки. Это таблетки. Гомеопатические таблетки. Тот, кто их когда-либо принимал, знает, что они цветные: в разное время суток нужно принимать разный цвет. Как вы теперь можете описать настоящее, посмотрев на эту картину?

Взгляните на эти картины. Это переосмысленные Джоконда и Ван Гог (узнали?) молодого Жана Мишеля Баския. В них чувствуется эпоха тех лет: джаз, свободная Америка, африканская культура, андеграунд. Более того, чтобы воспринимать подобное творчество в полную меру, нужно знать, что художник умер в 27 лет от передозировки героином, войдя в знаменитый «Клуб 27». Это придает его искусству совершенно иную ценность — драму.

Галлюциногенные произведения Яёи Кусамы нужно оценивать в свете ее психической болезни.

Эта работа Бэнкси совершенно не представляла бы ценности, если бы не располагалась на стене между Израилем и палестинской частью сектора Газа.

Пьеро Мандзони продавал свои испражнения в консервных банках по 30 граммов. Причем он не просто выставил все это на продажу, а предложил продавать банки по актуальной цене золота высшей пробы. Нашлись умы, которые не прогадали и вложились, простите, в дерьмо художника, которое в итоге росло в цене быстрее золота. «Это мерзко и пошло!» — скажете вы. Мы согласимся. Но при этом гениально. Разберем почему:

1. Все мы знаем примеры фольклора, где кто-то превращает испражнения в золото либо золото в испражнения. Взять хотя бы сказки Гофмана. А Мандзони в реальности превратил 30 граммов дерьма в золото. Только представьте: превратил сказку в быль!
2. Он продемонстрировал природу нашего мира, природу денег: перед ними все равно. Что дерьмо, что золото.
3. Он умудрился лишить потребительский товар — консервную банку — утилитарной ценности. То есть «нуль-объект». Но при этом его покупают. И не абы как, а по цене золота.

Японский художник Он Кавара писал день. Не пейзаж, впечатление или настроения дня, а конкретно дату на черном фоне. Кажется несуразным, но, когда вы оказываетесь непосредственно на выставке художника, это производит сильнейшее впечатление. Потому что художник умер и одна из картин — последняя. И вы понимаете, что больше их не будет, что каждый человек некогда «кончается», а время не знает пощады.

И все, что когда-нибудь останется от нашего с вами времени, — это искусство. Искусство, отразившее многовековую историю развития человечества и правду нынешнего жестокого, совершенно негармоничного и непредсказуемого мира.

из adme.ru